На следующий день молодой король отправился в Южноморскую страну, и для начала путешествие показалось ему столь приятным, что он преисполнился надежды и удовольствия. Небо было голубое, в воздухе всё замерло, грело солнце. Но чем дальше он ехал, тем всё голубее делалось небо, всё больше замирал воздух, всё сильнее грело солнце; и когда он приехал, все приятные чувства победила истома. Воздух был тяжелым от запаха роз, солнце палило так яро, что в глазах начиналась резь, и от раскаленной земли шел такой жар, что у его коня плавились подковы. Конь его с трудом передвигал ногами, пот градом катил по его лоснящимся бокам, а также по лбу и щекам его хозяина.
Как и в прошлый раз, был послан гонец возвестить о его приезде, и, как в прошлый раз, никто не встречал его.На следующий день молодой король отправился в Южноморскую страну, и для начала путешествие показалось ему столь приятным, что он преисполнился надежды и удовольствия. Небо было голубое, в воздухе всё замерло, грело солнце. Но чем дальше он ехал, тем всё голубее делалось небо, всё больше замирал воздух, всё сильнее грело солнце; и когда он приехал, все приятные чувства победила истома. Воздух был тяжелым от запаха роз, солнце палило так яро, что в глазах начиналась резь, и от раскаленной земли шел такой жар, что у его коня плавились подковы. Конь его с трудом передвигал ногами, пот градом катил по его лоснящимся бокам, а также по лбу и щекам его хозяина.
Как и в прошлый раз, был послан гонец возвестить о его приезде, и, как в прошлый раз, никто не встречал его.
Королевский город молчал, как неживой, жалюзи на окнах были опущены, на улицах никакого движения. Дорогу, однако, спрашивать не пришлось; дворец, построенный из полированного золота с золотыми куполами и шпилями, сверкал за милю ярко, как солнце; конь короля доплелся до дворца и у ворот бессильно повалился на землю. Всё, на что был способен сам король, это сползти с седла и назвать свое имя толстенному дворецкому. Дворецкий попросту зевнул, не обращая на Джона внимания, поэтому ему пришлось самому искать Тронный Зал. Там на роскошной золотой кушетке возлежал король Южноморской страны, а у его ног на куче золотых подушек раскинулась принцесса. По всему Залу, развалясь среди гор подушек, на золоченых оттоманках сидели придворные. На всех была золотая ткань, и Джон среди всех этих куч едва различал, где люди, а где подушки. Но насчет короля и его красавицы дочери — сомнения не было. «Она действительно красавица, — подумал Джон, — только уж очень толстая». Ее отец был еще толще, он медленно расплылся в тягучей, ленивой улыбке, когда Джон подошел, но больше утруждаться не стал.
— Я приехал посвататься к Вашей дочери, — пробормотал Джон.
Улыбка у короля расплылась еще шире, еще ленивей, как будто он говорил: «Ну что ж, я не против». А поскольку все как будто ждали чего-то от Джона, он подумал, что надо бы начинать. Но красноречие и силы ему изменили, и в отчаянии Джон попытался вспомнить свое забытое стихотворение, которое, наверное, сумеет тронуть сердце принцессы. В голове у него все плыло, наконец, ему показалось, он вспомнил, и, опустившись на колени перед полулежащей принцессой, он выговорил:

Фигуру Вашу, леди,
Увы, нельзя исправить.
Вы намного толще,
Чем я мог представить.
Вас полюбить я не смогу,
Меня Вы не накажете,
Хоть на коленях я стою,
Надеюсь, мне откажете.

Принцесса зевнула ему прямо в лицо. Поскольку больше абсолютно ничего не происходило, Джон встал с колен, выбрался на улицу, заставил коня встать на ноги, вскарабкался на седло и потрусил в свое королевство Делувремя. «Не думаю, чтобы это было то самое стихотворение», — несколько раз сказал он себе по пути.
Министры с нетерпением его ждали.
— Все устроилось? — спросили они. — Вы нашли общий язык с принцессой Юга?
— Полностью, — ответил Джон.
Министры просияли от удовольствия:
— Когда же она станет Вашей невестой?
— Никогда! — ответил Джон; пошел в свою комнату и позвал Селину принести ему холодный апельсиновый напиток. Она очень хорошо умела его готовить и скоро принесла напиток в высоком бокале с соломинкой и плясавшим сверху шариком оранжевого льда. Пока король потягивал напиток, Селина поинтересовалась:
— Вы поладили с принцессой Юга?
— Нет, — сказал Джон.
— Не по нраву, небось, ей пришлись?
— Не забывайся, Селина!
— О, да ладно. Больше ничего не угодно?
— Угодно. Завтра я собираюсь познакомиться с принцессой Восточных Болот.
— Тогда Вам понадобятся калоши и плащ, — сказала Селина, забирая его саквояж и направляясь из комнаты.
— Постой, Селина! — сказал король.
Селина остановилась.
-Куда ты отправила то, что вытащила из моей корзины для бумаг?
— В мусорный ящик, — сказала Селина.
— На этой неделе мусор уже вывозили?
— Я специально послала за мусорщиком, — сказала Селина, — мне показалось, хлама в нем больше обычного.
Ее ответ так раздосадовал короля, что когда она пришла сказать, что всё готово для освежающего прохладного обливания, он, стоя к ней спиной, забарабанил пальцами по оконному стеклу и замурлыкал какой-то мотивчик, как будто ее там не было.