Был старик со старухою, у них сын Климка. Думали-гадали, в какое мастерство отдать его учиться, и придумали отдать вору на выучку. Долго ль, коротко ль, скоро сказка сказывается, не скоро дело делается; жил Климка у мастера-вора, да и выучился воровать на славу; не ведал только, как у сороки яйца красть.
— Пойдем, — говорит мастер Климке, — я покажу тебе, как у сороки яйца крадут. Показал бы я тебе, как штаны с живого человека снять, да сам не умею!
Вот полез мастер на дерево; яиц у сороки украсть не удалось, а Климка штаны с него стибрил.
— Нечему мне тебя учить, — говорит мастер Климке, — ты сам меня научишь!
Пришел Климка к отцу, к матери и стал кормить их своим мастерством. Что ни увидит — так в избу и тащит; повесят ли бабы сорочки сушить, станут ли холсты белить — он все к рукам приберет. Собрались крестьяне миром и пошли жаловаться барину:Был старик со старухою, у них сын Климка. Думали-гадали, в какое мастерство отдать его учиться, и придумали отдать вору на выучку. Долго ль, коротко ль, скоро сказка сказывается, не скоро дело делается; жил Климка у мастера-вора, да и выучился воровать на славу; не ведал только, как у сороки яйца красть.
— Пойдем, — говорит мастер Климке, — я покажу тебе, как у сороки яйца крадут. Показал бы я тебе, как штаны с живого человека снять, да сам не умею!
Вот полез мастер на дерево; яиц у сороки украсть не удалось, а Климка штаны с него стибрил.
— Нечему мне тебя учить, — говорит мастер Климке, — ты сам меня научишь!
Пришел Климка к отцу, к матери и стал кормить их своим мастерством. Что ни увидит — так в избу и тащит; повесят ли бабы сорочки сушить, станут ли холсты белить — он все к рукам приберет. Собрались крестьяне миром и пошли жаловаться барину:
— Появился-де вор Климка, богатых мужиков разорил, а бедных совсем оголил.
— Что ж вы, дурачье, его не изловите?
— Не такой вор, батюшка! Так востёр, так хитёр, что, кажись, из-под птицы яйца выкрадет!
Захотелось барину попробовать Климовой удали, велел позвать его. Пришел Климка.
— Можешь ли украсть у меня барана?
— Могу!
Вот барин и наказал пастухам беречь баранов от Климки-вора. Пастухи погнали стадо в поле, а Климка-вор забежал вперед, сделал петлю, да такую хитрую, что повиснуть на ней можно, а удавиться нельзя, взлез на березу и надел на шею петлю, будто повесился. Как увидали его пастухи — и беречься перестали. А Климка соскочил с дерева, забежал опять вперед, взлез на осину и зацепил веревку на шею. Подошли пастухи, глядь — Климка-вор и здесь висит! Один пастух говорит:
— Климка на осине повесился!
А другой говорит:
— Врешь, это не он; Климка на березе повесился!
Спорили-спорили и побились об заклад; побежали смотреть, кто повис на березе? Тем временем Климка соскочил с дерева, барана за рога да в кабак. Наутро призывает барин Климку:
— Ты украл барана?
— Я.
— Где же он?
— Продал.
— А деньги где?
— Пропил.
— Украдь же теперь у меня шкатулку с деньгами.
— Изволь!
Барин взял шкатулку, нарочно у окна поставил, себе ружье достал, а лакеям дал сабли:
— Пускай-ка сунется, мы его примем по-своему!
Ночью Климка-вор украл козла, поднял окно, просунул в горницу козлиную голову и тычет прямо на барина. Барин и лакеи думают: сам черт лезет; пороняли ружье и сабли и попадали со страстей на пол, а Климка за шкатулку, да и был таков! Наутро призывает барин Климку:
— Ты унес шкатулку?
— Я.
— Где ж она?
— Разломал.
— А деньги где?
— Промотал да пропил.
— Теперь украдь у меня лошадь.
— Изволь!
Наказал барин конюхам беречь лошадь пуще своего глаза: одному велел за хвост держать, другому за повода, третьего верхом посадил, еще двух у дверей поставил с дубинами. Климка надел барское платье, и только стемнело — пошел в конюшню.
— Вы здесь, ребята?
закричал Климка и голос свой переменил — точь-в-точь как у барина.
— Здесь, — отвечают конюхи.
— Небось озябли?
— Озябли, барин!
— Ну вот погрейтесь, я принес вам водки, только смотрите, стеречь хорошенько!
— Рады стараться!
Напоил Климка всех конюхов допьяна; верхового посадил на слегу, который за повода держал — тому дал веревку, который за хвост — тому пук соломы, а что у дверей стояли — тех за волоса скрутил друг с дружкою; сам вскочил на лошадь, приударил плеткою — и след его простыл.
Утром приходит барин в конюшню: лошадь украдена, а конюхи спят с похмелья. Как прикрикнет, затопает ногами — что тут было только! Один конюх со слеги упал, все кишки отбил; другой спросонок забормотал:
— Стой, одёр! Тпррру!
А двое, за волоса связанные, потянулись в разные стороны и давай рваться, давай угощать друг друга тумаками да подзатыльниками. Плюнул барин и послал за Климкою.
— Ты украл лошадь?
— Я.
— Где ж она?
— Продал.
— А деньги где?
— Промотал да пропил.
— Ну, черт с тобой!