Лихо одноглазое

Жил один кузнец.
— Что, — говорит, — я горя никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть; пойду поищу себе лихо.
Взял и пошел, выпил хорошенько и пошел искать лихо. Навстречу ему портной.
— Здравствуй!
— Здравствуй!
— Куда идешь?
— Что, брат, все говорят: лихо на свете есть: я никакого лиха не видал, иду искать.
— Пойдем вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдем поищем.
Вот они шли-шли, зашли в лес, в густый, темный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней — по узенькой дорожке. Шли-шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь; некуда идти.
— Сём, — говорят, — зайдем в эту избу.Жил один кузнец.
— Что, — говорит, — я горя никакого не видал. Говорят, лихо на свете есть; пойду поищу себе лихо.
Взял и пошел, выпил хорошенько и пошел искать лихо. Навстречу ему портной.
— Здравствуй!
— Здравствуй!
— Куда идешь?
— Что, брат, все говорят: лихо на свете есть: я никакого лиха не видал, иду искать.
— Пойдем вместе. И я хорошо живу и не видал лиха; пойдем поищем.
Вот они шли-шли, зашли в лес, в густый, темный, нашли маленькую дорожку, пошли по ней — по узенькой дорожке. Шли-шли по этой дорожке, видят: изба стоит большая. Ночь; некуда идти.
— Сём, — говорят, — зайдем в эту избу.
Вошли; никого там нету, пусто, нехорошо. Сели себе и сидят. Вот и идет высокая женщина, худощавая, кривая, одноокая.
— А! — говорит. — У меня гости. Здравствуйте.
— Здравствуй, бабушка! Мы пришли ночевать к тебе.
— Ну, хорошо; будет что поужинать мне!
Они перепугались. Вот она пошла, беремя дров большое принесла; принесла беремя дров, поклала в печку, затопила. Подошла к ним, взяла одного, портного, и зарезала, посадила в печку и убрала.
Кузнец сидит и думает: что делать, как быть? Она взяла — поужинала. Кузнец смотрит в печку и говорит:
— Бабушка, я кузнец.
— Что умеешь делать-ковать?
— Да я все умею.
— Скуй мне глаз.
— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз.
Она пошла, принесла две веревки, одну потоньше, а другую толще. Вот он связал ее одною, которая была потоньше.
— Ну-ка, бабушка, повернися!
Она повернулась и разорвала веревку.
— Ну, — говорит, — нет, бабушка! Эта не годится.
Взял он толстую веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько.
— Повернись-ка, бабушка!
Вот она повернулась — не порвала. Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется — и разорвала веревку, да и села на пороге.
— А, злодей, теперича не уйдешь от меня!
Он видит, что опять лихо ему, сидит, думает: что делать? Потом пришли с поля овцы; она загнала овец в свою избу ночевать. Вот кузнец ночевал ночь. Поутру стала она овец выпускать. Он взял шубу, да вывернул шерстью вверх, да в рукава-то надел и подполз к ней, как овечка. Она все по одной выпускала; как хватит за спинку, так и выкинет ее. И он подполз; она и его хватила за спинку и выкинула. Выкинула его, он встал и говорит:
— Прощай, Лихо! Натерпелся я от тебя лиха; теперь ничего не сделаешь.
Она говорит:
— Постой, еще натерпишься, ты не ушел!
И пошел кузнец опять в лес по узенькой тропинке. Смотрит: в дереве топорик с золотой ручкой; захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвешь. Оглянулся назад: идет к нему Лихо и кричит:
— Вот ты злодей, и не ушел!
Кузнец вынул ножичек, в кармане у него был, и давай эту руку пилить; отрезал ее и ушел. Пришел в свою деревню и начал показывать руку, что теперь видел лихо.
— Вот, — говорит, — посмотрите — каково оно: я, — говорит, — без руки, а товарища моего совсем съела.
Тут и сказке конец.