Мужик рубит сосну, ложатся на летошнюю хвою белые щепки, дрожит сосна, а на самой ее верхушке сидит желтая рысь.
Плохо рысье дело, некуда ей перепрыгнуть и говорит она деревянным голосом, будто сосна:
— Не руби меня, мужичок, я тебе пригожусь.
Удивился мужик, вытер пот и спрашивает:
— А чем же ты мне, сосна, пригодишься?
— А вот прибежит медведь, ты и залезешь на меня.
Мужик подумал:
— А если, скажем, нет сейчас медведя-то?
— Как нет, а погляди-ка назад…Мужик рубит сосну, ложатся на летошнюю хвою белые щепки, дрожит сосна, а на самой ее верхушке сидит желтая рысь.
Плохо рысье дело, некуда ей перепрыгнуть и говорит она деревянным голосом, будто сосна:
— Не руби меня, мужичок, я тебе пригожусь.
Удивился мужик, вытер пот и спрашивает:
— А чем же ты мне, сосна, пригодишься?
— А вот прибежит медведь, ты и залезешь на меня.
Мужик подумал:
— А если, скажем, нет сейчас медведя-то?
— Как нет, а погляди-ка назад…
Обернулся мужик, сзади него медведь, и рот разинул. Ахнул мужик и полез на сосну, а за ним медведь, а навстречу ему рысь.
У мужика со страху живот заболел.
— Нечего делать, ешьте меня, — говорит мужик, — позвольте только трубочку покурить.
— Ну, покури, — рявкнул медведь, слез на землю и сел на задние лапы.
Прицепился на сучке мужичок, из шапки выдрал паклю, чиркнул кремнем и вспыхнул, забегал быстрый огонь.
И мужик заорал:
— Ай, ай, упустил огонь-то!
Испугались рысь да медведь и убежали. А мужичок пошел домой, все посмеивался.